сегодня 26 ноября, четверг. Но и это пройдет... Впрочем, я лгу.


Disclaimer · Новости · Отзывы · Ссылки ·
Контакты · Добровольные пожертвования

Мой дневник

Мой дневник




Поставьте к себе на сайт баннер:

Код:
<a href="http://alokis.com" title="Алеша Локис. Запретные влечения"><img src="/Images/banner88x31a.gif" alt="Алеша Локис. Запретные влечения"></a>
еще варианты:


Мои друзья:
Нимфетомания

Русская эротика

Школьный роман



1234567 910

8

Эти и аналогичные мыслепостроения проплывали над диваном Василия Васильевича Семипалатникова наподобие облаков в окне, в утренний час, когда он неспешно просыпался — выползал из своих сновидений, не без сожаления расставаясь с ощущениями маленькой девочки, которую моют в ванной. Усугублённых в данном случае его порядочным учительским опытом и индивидуальными мужскими предпочтениями. Такое происходило обычно по средам и воскресеньям — в эти дни ему не надо было никуда спешить, по крайней мере, до полудня, и он позволял себе окунуться обратно — в тёплую белую пену образа Аси Согласьевой.

— Глаш, ну хва, — шепчет Ася подружке, — давай насадки. Сама выбери там. Только мне не показывай, какую ставишь!

Глафира закрывает кран и свинчивает головку душа. Вместо стандартного «дождика» она прикручивает на конец шланга блестящий хромированный шарик, снабжённый узкой прорезью. Он укреплён на длинной розовой рукояти, имеющей наплывы и углубления для пальцев — предмет неуловимо напоминает известный ментовский инструмент воспитания инакомыслящих, не совпадает лишь цвет.

Глаша включает воду.

— Не горячо? — спрашивает она, направляя струйку на Асино бедро.

— Нормально. Нее, сделай немножко похолоднее!..

Подружка настраивает термостат и вдруг разражается притворным родительским гневом:

— Ах ты, дрянь, будешь мне тут ещё капризничать! — нахмурив брови, восклицает она.

Ася тут же получает ряд ударов по мягким тканям — упругую силиконовую рукоять удобно использовать в качестве резиновой дубинки. Всё её тельце содрогается от этих смачных шлепков. Некоторые из них приходятся на серединную линию, где соединяются ягодицы.

— Водыы, водыыы, — стонет Ася так, что ты невольно вспоминаешь раненую медсестричку из полевого госпиталя где-нибудь под Аустерлицем.

Глаша включает максимальный напор. Шарик фонтанирует изумительной веерообразной струёй — она как развевающаяся на ветру прозрачная радужная плёнка, а по линии её падения в белом сугробе пены образуется тёмная проталина, в которой бурлит вода. Эта кипящая колея ползёт от пяток кверху и, наконец, упирается в Асино тело: блестящее лезвие водяной струи врезается в главную его складку — персиковое ущелье девочки. Напор деформирует кожу, вода вожделеет располовинить плод на доли — рассечь надвое. Не тут-то было: орешек крепкий, налитой, упругий.

Чтобы проникнуть в сердцевину, Глафира меняет насадку — теперь она навинчивает на шланг удлинённую деталь из блестящего чёрного пластика, похожую на фаллос негра. Точнее, членик негритёнка. Он оканчивается конусообразной головкой — миниатюрным брандспойтом с маленьким круглым соплом. Через него струя бьёт с фантастической силой, способной, кажется, продырявить лист писчей бумаги. Это своего рода водяной перфоратор, хирургический инструмент Ихтиандра. Нет, скорее, доктора Сальватора, специалиста по пересадке жабр. С тыльной стороны штуковина имеет ручку с курком, по типу пистолетной, — с помощью курка оператор может менять силу напора и работать в импульсном режиме, выпуская струи, как пули.

Глафира стреляет очередями — она целится в естественные отверстия, и под её проливным огнём Асино тельце извивается ящерицей: девочка похотливо крутит задиком, как если бы решила расстаться с хвостом. Подружка торжествует — она-то знает, что у неё в запасе ещё насадка с вращающейся головкой…

Наблюдая во сне тайные игры девочек нежного возраста, Василий Васильевич, безусловно, относил эти видения к разряду не совсем здоровых фантазий и, протирая глаза, частенько бормотал: господи, боже мой, чего только не привидится!

Бывало там, между нами, и кое-что пострашнее. Но учитель относился к подобному как неким злокачественным виртуальным метастазам, развивающимся в психике нормального в целом человека, переутомлённого педагогическими заботами. И, окончательно проснувшись, он напрочь отсекал свои ночные фантомы — решительно и под самый корень. Кое-что из отсечённого, однако, заслуживает самого пристального внимания. Оно-то и явит финал того самого нереализованного варианта развития событий, происшедших в канун памятного Нового года.

Независимо от применяемых им технических средств — будь то обычный душ или особые сменные насадки, с помощью которых можно не только достичь тонизирующего эффекта, но и глубокой релаксации — вплоть до полного засыпания, — Семипалатников в своих сновидениях всякий раз кончал одним и тем же.

Вот ты намыливаешь Асю душистым гелем — чаще других ему снился аромат пачули — и тщательно моешь. Разумеется, исключительно одними ладонями — никаких там мочалок и губок: бодрый образ мойдодыра учитель категорически отвергал. Моешь, промываешь, вымываешь, употребляя все свои пальцы, кои горазды забираться повсюду — ибо изрядно в том преуспели. Руки крутят пленницу пены так и сяк, а пальчики знай стараются, перебирая прелести девственной свежести. Влажные и, надо полагать, сладкие. Совершенно не спеша — гладишь, чешешь, ковыряешь. Наконец, понимаешь: чиста. И тут начинаешь споласкивать.

Снова душ — регулировка напора, температуры: тёплый весенний дождик; освежающий летний ливень; промозглая осенняя морось. Да-да, никакой ошибки: противные холодные струйки — неуютные, леденящие кожу и душу. Ася ёжится, ноет, пищит — хладнокровно мучаешь. И даже сладострастно: сечёшь её, голенькую, ноябрьским студёным дождём. Жалеешь, но льёшь. Имеешь право — она твоя невольница, ты её повелитель. Жестокий тиран, беспощадный палач. Одним словом, сволочь. И вот она всхлипывает — раз, другой — и вот уже плачет навзрыд.

Твой звёздный час: выход именитого иллюзиониста, легендарного мага, — и клубок извивающихся гадюк в твоём блестящем чёрном цилиндре обращается пушистым кроликом.

— Так надо, — говоришь ты спокойно. — Сейчас разотру и отогрею.

С этими словами неуловимым движением достаёшь из-за спины свой атрибут доброго волшебника — большое махровое полотенце, заблаговременно нагретое на полотенцесушителе, и обёртываешь несчастную целиком. Двойной тулуп: на ощупь промокаешь самые влаголюбивые места. Писки, вопли, нервные смешки — игнорируешь. Уносишь жертву в постель — всё заранее уготовлено: свежее бельё, пуховое одеяло, инквизиторская расправа. Другим полотенцем, потоньше, лежащим уже на подушках, заматываешь голову вместе с лицом. Даёшь в руку электрофен:

— Сушим волосы через ткань, чтобы не повредить корни. И избежать ожогов ресниц.

Теперь деточка при деле, и у тебя есть двадцать минут, чтобы разобраться с остальным. В смысле: просушить насухо там, где это возможно. Прочие места смазать увлажняющим маслом, размассировать. На худой конец, вылизать. Выключить верхний свет. Включить торшер. Надеть ночную пижаму. Читать вслух стихи — пока не уснёт. При необходимости, последнюю двадцатиминутку повторить нужное число раз, до полного удовлетворения…

Совершенно естественное развитие событий, согласитесь, — тех событий, что произошли в квартире Василия Васильевича Семипалатникова после внезапного появления в ней Аси Согласьевой. С точки зрения закона небезупречно, да. Но в целом вполне невинно. Даже, пожалуй, целомудренно. Вот и учитель думал в точности то же самое — потом, постфактум, некоторое время спустя. Что же я наделал, дурак, — корил он себя, имея в виду: не наделал. — Дурак набитый, старый ленивый тюфяк, вообразивший себя Учителем! Где твоя упругость, трамплин хренов?! — ругался он последними словами про себя и вслух.

Ибо в тот вечер произошло совершенно иное. А лучше сказать, не произошло ничего особенного: всё Новогоднее приключение, обещавшее стать волшебным, закончилось на мыльных пузырях с последующим смыванием пены, вызвавшим пафосное восклицание: неужели воздаяние богов может быть более сладостным! Произнеся мысленно эти роковые слова, наш герой, ставший было мальчишкой, превратился обратно в школьного учителя словесности Семипалатникова Вэ Вэ. Который вслух сказал:

— Ну, ты давай, споласкивайся… А я пока пойду, начну готовить ужин. Можешь надеть вот этот халатик. Мамин…

Через полчаса учитель с ученицей сидели за столом и уплетали салат из крабовых палочек. И запивали его апельсиновым соком. На горячее был картофель фри с молочными сосисками. К чаю — торт «Трухлявый пень». Часы показывали половину восьмого вечера.

— Ой, спасибо большое! Я, наверно, уже побегу. А то родители меня обыскались, — сказала Ася напоследок. — С наступающим вас!..

1234567 910

Архив новостей

25.04.20 COVID-19: кому это выгодно?
02.05.13 Безусловная польза регулярной половой жизни
09.03.09 Anastasia Chernyavsky Photography
08.03.09 Алиса в Коробке со специями
07.03.09 Весна. Истома... Секас?
Disclaimer · Новости · Отзывы · Ссылки · Контакты · Добровольные пожертвования
Митя и Даша · Последняя жизнь · Чепухокку · Электрошок · Пазлы · Процедурная · Божья коровка · Лолка · Доля ангела · Эффект бабочки · Эбена маты · Андрей Тертый. Рождество · Хаус оф дед · Поцелуй Родена · Белые крысы · Маслята · Смайлики · Три смерти · Ехал поезд запоздалый · Гиперболоид инженера Яина · Стилофилия · Школьный роман · Родинка · Лихорадка Эбола · Красненькое оконце · Версия Дельшота · Смертное ложе любви · Bagni Publici · Смерть Междометьева · Пелевин и пустота · Сладкая смерть · Happy End, наконец! · После карантина · Живые лайки · Беллочка
В оформлении использованы работы САЛЛИ МАНН, ТРЕВОРА БРАУНА, ДЖОКА СТАРДЖЕСА, РЮКО АЗУМЫ, СИМЕНА ДЖОХАНА, МИХАЛЬ ЧЕЛБИН и других авторов, имена которых нам не известны, но мы будем признательны, если вы сообщите их в редакцию сайта.
Copyright © , 2008-2020.
При использовании текстов прямая активная ссылка на сайт обязательна.
Все права охраняются в соответствии с законодательством.