Миниатюры
new
Рассказы
Повести
Мой дневник
|
Электрошок (Опыт сюрреалистической новеллы)
1 Пока народ безграмотен, из всех искусств важнейшими для нас являются кино и цирк В. И. Ленин
А из всего кино и цирка важнейшим для нас является ТВ. Автор
Я прекрасно помню: был восемьдесят первый год. Нет, вернее, восемьдесят второй. Причем, осень. Скорее всего, ноябрь. Да, точно, десятое ноября. Я тогда негласно инспектировал каналы ТВ. Накануне Куликовский поставил мне в кабинет новый аппарат, стогерцовый грюндиг с сорок шестой диагональю. Мне сразу понравился его обтекаемый утолщенный пульт — черный, матовый и обрезиненный, который хорошо сидел в руке — как член негра. Он сидел упруго и очень уверенно — вполне можно было считать, что управляешь не телевизором, а телевидением.
Еще пульт напоминал рукоять теннисной ракетки, и это тоже было приятно. Отчасти поэтому я надолго завис на репортаже с турнира по большому теннису. Игрался женский четвертьфинал среди юниорок: крупная кобылка из Ростова против интеллигентной ленинградской девочки с пышной пепельной гривой. Эта, вторая, чем-то трогала — то ли своей нежной повадкой, то ли какой-то полной самоотрешенностью — не скажу, пожалуй. Что-то еще взволновало меня в ее отношениях с тренером, выразительным сухим стариком без возраста: отчего-то я представил, как он порет ее розгами в раздевалке после тренировки. А она не кричит, но лишь тихо повизгивает, закусив до крови нижнюю губу, — как раз такой звук девочка издавала в момент решающего удара, когда вкладывалась в него целиком.
Я стал помогать ей, сжимая в руке пульт: доворачивая его, чтобы точнее послать мяч, и даже иной раз добавляя громкость большим пальцем — мне хотелось слышать, как она взвизгивает. На пульте спереди оказались два коротких блестящих рога, похожих на небольшие антеннки, — вероятно, одна для приема, другая для передачи. Между ними время от времени проскакивала легкая искра. Наверно, Куликовский по совету врачей заказал немцам дополнительную опцию — встроенный в пульт ионизатор воздуха, — мелькнула мысль. — Или озонатор?.. Никакого продолжения эта мысль, однако, не получила, поскольку я неотрывно следил за девочкой.
Через полчаса я уже знал ее имя, фамилию, рост, вес, род занятий родителей, а также сильные и слабые стороны ее игры. Сильной стороной называли скорость реакции и легкость движения, а слабыми — чересчур деликатную подачу и излишнее волнение. Мне всё перечисленное казалось восхитительным.
Оператору ТВ, очевидно, нравилось то же, что всегда привлекало и меня в девочках этого возраста: удлиненные пропорции тела, которое только накапливает еще энергию рывка, превращающего юниорку в молодую девушку; настороженный взгляд серьезных глаз — чуть исподлобья и чуть вопросительно; характерная, не взрослая еще пластика, расхлябанная и нервная одновременно — немного рваная — лишенная уверенности и спокойствия.
Я забыл о запрете врачей и закурил. Через сорок пять минут я почувствовал себя практически здоровым, а через пятьдесят пять — фактически больным. При счете 5:5 я накапал на сахар импортный корвалол и, не отводя глаз от ТВ, открыл фрамугу. Сделав несколько глубоких затяжек прохладным ноябрьским ветром, я принял приготовленный десерт. Это помогло пережить потрясения последнего сета — она выиграла и вышла в полуфинал. На прощанье она устало улыбнулась в камеру и помахала мне забинтованной рукой.
Снова сдавило грудь. Я понял, что спасти меня может только ее голос и ее тело, не успевшее остыть от игры, — это маленькое потное тельце во влажном еще белье, разгоряченное и утомленное. Мне необходимо было вылизать его целиком, пока девочка не успела принять душ. Своими руками снять с нее беленькие носочки, футболку, трусики и узнать вкус ее влаги, сравнивая букеты в разных частях тела. Как это делает дегустатор-ветеран, отошедший от дел, но влюбленный в профессию. Времени поэтому было в обрез.
|
|